Тропа колдунов - Страница 28

Шаман, действительно, старался вовсю: приплясывал и бился в колдовской трясучке. Колотушка часто-часто стучала в плоский бубен.

Михель и Арина снова попытались перерубить скалу. И снова. И снова. Ничего не вышло. Угрим опустил руки, прекращая волшбу.

— Дальше пусть дела делаются без нас.

Татарские всадники уже въезжали на широкий каменный мост. Новый водяной меч мага и ворожеи угрожающе поднялся над их головами. Однако и татарский шаман тоже теперь творил схожее колдовство. Ему больше не нужно было тратить силы и время на создание переправы. Теперь он мог заняться её защитой.

Раскатистое уханье обращённого к Ищерке бубна вынуло из реки, как из ножен, ещё одну струю воды — узкую, тугую, кривую, словно сабельный изгиб. Шаман подставил её под…

Удар!

Вода перерубила воду и водою же рассеялась. Михель и Арина тут же рванули из белой пены ещё один струящийся меч. Но и этот клинок тоже наткнулся на водяную саблю, созданную магией степняка.

Ещё удар! Ещё… Блестящие струи бились над переправой друг о друга, словно змеи. Маг и ворожея яростно атаковали, степной шаман защищал людей на каменном мосту.

Татарская орда в тучах низвергающихся сверху брызг перетекала на противоположный берег. Первая сотня степняков, дико подвывая и натягивая луки, уже мчалась к Михелю и Арине.

Латинянский маг взмахнул руками. Рукава красной накидки колыхнулись из стороны в сторону. Татарские стрелы сломались в воздухе, не долетев до цели.

Вскинула ладони гречанка. Земля под копытами степных коней сморщилась, как кожа старухи. Возникшие из ниоткуда рытвины и бугры остановили передовую сотню. Лошади, нёсшиеся на врага в бешеном галопе, спотыкались, падали и ломали ноги. Всадники вылетали из сёдел.

Но за первой сотней уже устремилась вторая. За второй шла третья… Татары двигались в обход, по широкой дуге огибая опасный участок и грозя захватить вражеских чародеев в клещи.

Михель и Арина не стали испытывать судьбу. Маг и ворожея вскочили на коней и помчались прочь от реки — под прикрытие имперских войск. Вслед за ними устремились конные рыцари из чародейской свиты.

Татары сходу смяли пеших щитоносцев, оставшихся на берегу без магической защиты и бросились за беглецами. Настигли и изрубили нескольких рыцарей, но в пылу погони слишком близко подступили к вражескому строю. Десятки людей и коней пали, утыканные стрелами и арбалетными болтами. Степняки повернули лошадей назад, откатились обратно к переправе.

Теперь уже латинянский конный отряд рванулся за ними. Рыцари догнали отступающий авангард противника, сбросили его с каменного моста, но сами попали под град стрел и вынуждены были отступить с потерями.

Первая проба сил закончилась. Но только проба. Близилась битва, какой ещё не видели ищерские земли.

Гудели рога и трубы. Раскатисто громыхали боевые барабаны. Развевались на ветру расшитые полотнища штандартов и покачивались бунчуки из тяжёлых конских хвостов. Латиняне стягивали и перегруппировывали силы. Из лагеря осаждающих и из окрестных лесов подступали всё новые и отряды. Степняки тоже выстраивали свои тумены вдоль Ищерки. Фланги и тылы двух армий терялись в густых рощах и болотистых низинах, появлялись на редких лугах и терялись вновь.

Непролазные заросли мешали сейчас и имперцам, и кочевникам. И вот уже творилась новая волшба. Колдовали и татарский шаман, и Михель с Ариной. И все, похоже, добивались одной цели.

Происходило что-то невероятное, немыслимое что-то! Тимофей видел, как местность по обе стороны реки стремительно преображалась. Деревья уходили в землю, словно врастая обратно в собственные корни. Подлесок и высокий кустарник клонились вниз, стелились ковром и исчезали без следа. Иссыхала болотистая почва, выравнивались холмы, стирались кочки. Только лесная трава недоумённо колыхалась на открывающихся просторах. Да речных вод никто из колдунов на этот раз не трогал.

Вскоре вдоль Ищерки, по обоим её берегам, простёрлась равнина, полностью очищенная от леса. Тимофей не верил собственным глазам. Там, где прежде шелестело листвой зелёное море, теперь не осталось ни пенька, ни единого деревца!

Необъятная ровная пустошь, разделённая извилистой лентой реки, идеально подходила для конного боя. Что ж, и латиняне, и татары обычно делали ставку именно на конницу.

— Сейчас начнётся, — негромко произнёс Угрим. — Битва за Кость.

И — началось…

* * *

Опять атаковали татары. По широкому каменному мосту через Ищерку хлынула лёгкая конница. Всадники с визгом и гиканьем неслись на врага.

Выплеснувшись на левый берег, кавалерийская лава не ударила во фронт, а, расколовшись надвое, растеклась вдоль вражеского строя. Лучники на низкорослых мохнатых лошадках устремились от центра, к флангам, осыпая противника градом стрел. Степняки скакали по-над берегом, затем разворачивались, мчались обратно, вытаскивали из колчанов новые стрелы и опять, выдвинувшись вперёд, проносились в диком галопе перед плотными вражескими рядами.

И — стреляли, стреляли, стреляли…

Михель и Арина стояли в центре, а потому чело латинянской рати было надёжно прикрыто. Татарские стрелы осыпались, так и не долетев до срединных рядов. Но магическая завеса не могла уберечь всё растянувшуюся вдоль Ищерки воинство. Возле флангов крутились колёса из сотен конных кочевников, сменявших друг друга. Кажущаяся хаотичность татарских наскоков была хорошо продумана и не раз опробована в боях. Стрелы сыпался без конца, а степняцкие лучники, мелькавшие, казалось, перед самым носом ошеломлённого противника, были недоступны для вражеских мечей и копий.