Тропа колдунов - Страница 23

На лицо Зигфрида брызнула горячая кровь Карла.

Удар язычника был страшен. Но насколько страшен, барон понял, лишь мгновение спустя, когда тело оруженосца развалилось надвое. Правая половина, левая половина, ровный разрез посередине, хлещущая фонтаном кровь… Карл, рассечённый от темени до паха, лежал у ног чужеземца. Две части одного человека мелко подрагивали. Половина лица смотрела на Зигфрида. Половина — уткнулась в сапог князя-карпа.

Прозвучал краткий приказ на незнакомом языке. Барона связали снова. Кто-то из слуг карпа протянул своему господину чистую тряпицу. Князь оттёр кровь с меча и вложил клинок в ножны. Затем поднял с земли и спрятал кинжал. Бросив на Зигфрида взгляд, исполненный презрения, предводитель язычников удалился.

Казалось, красный рыцарь неведомого народа утратил к пленнику всякий интерес.

* * *

Гасир Такехико Есинака размышлял. По приказу даймё, он уже третий день искал укрывающихся в Проклятых горах синоби и ямабуси. Соседство с воинами-тенями и «спящими в горах» колдунами-отшельниками было крайне неприятным для господина. У даймё много врагов и каждый может сговориться с обитателями здешних гор. А неуловимый наёмный убийца или сильный маг, умеющий насылать болезни и натравливать демонов, порой бывают опаснее целой армии.

Мудрый даймё неоднократно пытался очистить Проклятые горы от скверны, но карательные рейды пока не приносили ощутимых результатов. Иногда удавалось привезти господину голову какого-нибудь путника, который мог быть членом клана синоби или отшельником-ямабуси, но с тем же успехом мог оказаться заплутавшим крестьянином, сбежавшим преступником, странствующим монахом или бродячим артистом. Впрочем, даже такая сомнительная добыча в этих пустынных местах была большой редкостью. Гораздо чаще во время облав бесследно пропадали самураи и асигару из поисковых отрядов. Но даймё снова и снова посылал воинов в горы. Даймё хотел жить спокойно, а желание господина для Такехико — закон.

Пятерым гасирам было приказало прочесать все перевалы, ущелья, плато и пещеры и убивать любого, кто встретится на пути. Коварные синоби и ямабуси, водившие дружбу с демонами, не являлись противниками, достойными уважения, а потому уничтожать их надлежало без жалости и промедления, не утруждая себя соблюдением правил благородного боя. Кроме того, даймё повелел собирать любое секретное оружие воинов-теней и колдовскую утварь «спящих в горах»: и то, и другое со временем могло пригодиться в войнах с соседями.

Двое суток прошли в бесплотных поисках. Ничьих голов и никаких трофеев Такехико отправить господину не мог. Зато на третий день…

Враг, с которым столкнулся Такехико на третий день, не был похож ни на воинов-теней, ни на колдунов-отшельников. На кровожадных демонов-они бледнокожие и широкоглазые воины-буси тоже походили мало. Скорее всего, это были чужаки-идзины, люди невиданного доселе народа, объявившегося в Проклятых горах. Высокие всадники на огромных конях, носили железные одежды и причудливые гербы-мон, сражались странным оружием и говорили на незнакомом языке.

Их было немного, но за ними могли прийти другие. И кто знает, возможно, появление этих чужаков представляло для даймё большую угрозу, чем синоби, ямабуси и все соседние вражеские кланы вместе взятые. Неизвестная опасность всегда страшит сильнее…

В поведении чужеземцев было много непонятного. Они везли с собой прозрачный кристалл, в котором находилась высохшая чёрная нога — по всей видимости, магический артефакт. Но идзины так и не воспользовались им, что доказывает их неспособность к колдовству. Зато драться чужаки умели. Идзины перебили всех разведчиков-мономи, посланных Такехико на отдалённое горное плато.

К счастью, сигнал раковины-хогая вовремя известил об опасности, и Такехико успел подготовить своих людей к бою. Его воины уничтожили небольшой отряд идзинов, и даже захватили двух пленников. Причём, один из пленённых оказался предводителем чужаков. В широких глазах этого молодого буси с волосами цвета сухой травы и неестественно белой кожей Такехико не видел страха. А слов чужака он не понимал.

На монцуки иноземного самурая был изображён диковинный зверь, напоминавший гривастую кошку. Та же кошка украшала треугольный щит. Тяжёлый щит идзина укрывал его от стрел и ударов, но не позволял держать меч так, как привык Такехико — двумя руками. Крепкие стальные доспехи чужака тоже оказались необычайно громоздкими. В массивном шлеме, надеваемом на голову, подобно ведру, было трудно дышать, а обзор через узкую смотровую щель был хуже, чем через прорези защитной маски-хоатэ на самурайском кабуто.

Ещё больше Такехико поразило оружие самурая-кошки. Боевая пара дайсё-но косимоно — длинный и короткий мечи пленника мало на что годились. Гатана — прямая, длинная и тяжёлая. Слишком прямая, слишком длинная и слишком тяжёлая. И заточена зачем-то с обоих сторон.

Такехико опробовал странный меч на трупах. Сталь оказалась плохой. Клинок не был приспособлен для рубящее-режущих ударов, перед которыми не устоит ни шелковее плетение, ни человеческая плоть. Таким мечом можно разве что рубить сплеча, как топором дровосека. Но издинской гатаной можно хотя бы рубить! А вот гранёный кинжал идзина, не похожий ни на вакидзаси, ни на кодзуко, ни на кусунгобу, ни на танто был почти бесполезен. Этим клинком удобно колоть, но им не отрезать головы убитого врага, чтобы подтвердить перед сомневающимися свою победу. И им не вскрыть живота по всем правилам сэппуку, демонстрируя чистоту помыслов и очищая себя от позора.