Тропа колдунов - Страница 82

Превозмогая боль в спине, Тимофей попытался вскочить на ноги. Попытка не удалась. Доспехи казались неподъёмными. Чужая земля словно притягивала его к себе. Даже сквозь воздух приходилось продираться как сквозь густой кисель, прилагая неимоверные усилия. Движения выходили замедленными и неловкими. Рядом вяло копошились такие же беспомощные воины Феодорлиха и Огадая.

Бесерменская магия — вот в чём дело! Мерцающий колпак, накрывший поляну, не только выбил почву из-под ног, но и лишил свободы движений. Чужое колдовство не препятствовало только желтолицему чужаку. Наоборот оно придавало этому невысокому худощавому живчику дополнительной силы и лёгкости.

Угрим, правда, пока противостоял обездвиживающей волшбе, но, похоже, она доставляла неудобства и ему. Судя по всему, магия желтолицего колдуна не позволяла князю замедлять и ускорять течение времени, частично рассеивала мощь боевых заклинаний и скрадывала их точность. К тому же удерживать открытой чужую Тропу и в то же время вести бой с невероятно ловким противником оказалось затруднительно даже для Угрима.

Князь-волхв не мог сейчас метаться и прыгать, как бесермен. Позволь он себе одно неосторожное движение — и ненадёжная связь с чужой Тропой будет утрачена. А потому князю приходилось драться с оглядкой на Тропу и не сходя с места. Угрим словно врос в землю. А много ли так навоюешь?

* * *

Неугомонный бесермен крутнул над головой свой несуразный длиннохвостый кистенек и, удерживая верёвку одной рукой, другой — швырнул железный колышек в лицо князю.

Угрим успел поставить незримый волховской щит. Увесистый клин отлетел в сторону, но даже не коснулся земли. Чужак снова прыгнул, уходя из-под очередного удара князя, дёрнул верёвку на себя и, подставив руку, ловко поймал заострённую железку. В одно мгновение намотал верёвочный конец на предплечье, подскочил ближе.

Снова взмах, бросок…

Таким оружием и с такой сноровкой можно было бить врага издали, затем подтягивать метательный колышек к себе и бить снова. И так до тех пор, пока не…

Во второй раз Угрим не просто отбросил метательный клин лёгкой волшбой. Металл, соприкоснувшийся с колдовской защитой, брызнул искрами. Вспыхнула ярким пламенем верёвка — вся, разом.

Бесермену пришлось выпустить её, оставшись без оружия.

Угрим ударил снова. И ещё раз. И опять.

Князь рассекал невидимыми клинками воздух, срубал и испепелял траву, вспарывал землю. Но проклятая желтолицая бестия, сам не будучи магом, похоже, был хорошо обучен противостоять магическим атакам.

Бесермен скакал по поляне, уворачиваясь от того, чего не видел, но о чём, несомненно, знал. Сам по себе противник Угрима обладал нечеловеческой ловкостью. При этом он держался в мерцающем облаке остаточной магии своего господина, что давало ему дополнительное преимущество. Чужая магия защищала его и ускоряла каждое движение иноземного бойца.

Тимофей, наконец, сумел подняться на ноги. С трудом, но всё же сумел. Попытался даже перехватить бесермена. Куда там! Он чувствовал себя мухой в меду. Латиняне и степняки тоже безнадёжно вязли в чужой магии. Никто не в силах был помешать иноземцу. Метавшийся перед князем противник даже не тратил времени на то, чтобы расправиться с ними — беспомощными и не способными сражаться.

И всё же интересно, как он надеется одолеть волхва, оставшись без оружия?

Хотя… Крысий потрох! Тимофей вдруг понял: чужак-то вовсе не безоружен!

Бесермен сдёрнул с головы свою шляпу, похожую на небольшой лёгкий щит.

Раз — и с широких округлых полей сорван кожаный окоём. По открывшейся кромке блеснул заточенный металл. Шляпка оказалась с секретом!

Два — чуть пригнувшись, будто поклонившись, бесермен резко, с вывертом, метнул от бедра шляпу-нож в Угрима.

И тут же с немыслимой скоростью бросился к князю сам, на ходу срывая правой рукой пояс.

Пояс чужака тоже оказался не просто поясом, а гибкой лентой, состоящей из нанизанных друг на друга сочленений-блях с острыми краями. Этакая меч-плеть с хорошо лежащей в ладони пряжкой-рукоятью.

В левой руке бесермена мелькнул миниатюрный нож с маленьким узким лезвием. Откуда он взялся? Из-под увязанных в пучок волос? Из-за пояса-плети? Из рукава? За этим Тимофей не уследил.

Будучи не в силах повлиять на происходящее, Тимофей просто наблюдал. И от этого «просто» время замедлялось само по себе, без всякой магии.

Фью-ить! Вращающаяся шляпа по короткой дуге летела к Угриму справа. Бесермен, пронзительно вопя, атаковал слева.

Князь ударил одновременно в обе стороны.

Налево Угрим полоснул косым огненным росчерком. И на этот раз, наконец-то, достал противника. Ещё бы не достать! Бесермен подбежал почти вплотную и уже заносил гибкий клинок над головой князя и отводил для удара нож. Широкая полоса пламени и дыма рассекла иноземца от плеча до бедра.

Справа же…

Лишь на миг, на неуловимо краткий миг Угрим отвёл от Тропы правую руку с кристаллом. Летящую шляпу, окольцованную заточенным металлом, он не развалил в воздухе и даже не сбил наземь, а лишь отклонил от своего горла. И сразу же вновь направил Чёрную Кость на Тропу.

Поздно! Зияющая в воздухе тёмная брешь срослась практически мгновенно.

Тропа закрылась. Колдовское мерцание на поляне погасло. Вернулась свобода и привычная лёгкость в теле.

Дымящиеся ошмётки бесермена упали в траву.

Соломенная шляпа с заточенным стальным ободом вонзился в чей-то щит. Хорошенько так вонзился, отметил про себя Тимофей. Бездоспешному человеку такой шапкой голову снять — на раз два.