Тропа колдунов - Страница 8

Зигфрид завертел головой, выискивая взглядом таинственного лучника.

Нашёл…

* * *

Стрелок выехал из тесного распадка на краю плато. Он восседал на невысоком, покрытом плотной попоной, коньке. Незнакомую сбрую украшало сложное плетенье ремней, шнурков и помпонов. Диковинные стремена, свисавшие по обе стороны лёгкого седла, походили, скорее, на носки сапог или боевых сабатонов. Голову коня закрывал жутковатый налобник из толстой кожи. Да и сам всадник…

Вид стрелок имел странный и страшный. Поначалу Зигфрид даже принял его за потревоженного демона местных гор. Потом понял: уродливая морда наездника — это всего лишь искусно выкованная стальная маска-забрало. Рога, поднимавшиеся надо лбом всадника и расходившиеся в стороны, при более внимательном рассмотрении тоже оказались ненастоящими. Две изогнутые металлические пластины на округлом клёпанном шлеме, вероятно, должны были ослаблять удары вражеских мечей. Да и поблёскивавший между «рогов» диск вовсе не являлся третьим оком, как решил было Зигфрид. И всё же…

Чудной, всё же, это был всадник. Щита при себе он не имел, но весь был обвешан жёсткими щитками, сцепленными друг с другом.

К шлему помимо металлических рогов и личины-забрала крепился пластинчатый назатыльник с небольшими отворотами поверху. На плечах болтались, будто перебитые прямоугольные крылья, огромные наплечники. Ещё четыре пластины прикрывали грудь, бока и, насколько мог судить Зигфрид, спину незнакомца. Ниже виднелись плоские сегменты защитной юбки и длинные — до голеней — набедренники. Всё защитное снаряжение состояло частью из выделанной и лакированной кожи, частью — из металлических вставок, а частью (причём, пожалуй, большей частью!) была сплетена из множества тонких шнуров.

Зигфрид даже усомнился: а латы ли это вообще. Может, парадное одеяние или охотничий костюм? Впрочем, оружие у всадника было, судя по всему, самое, что ни на есть боевое. Правда, столь же странное, как и шнурованный наряд.

В руках чужеземный воин держал лук, поражавший своими размерами и несуразностью. Нижняя его часть была вдвое короче верхней. Это позволяло всаднику удерживать огромный лук в вертикальном положении, не упирая в конскую шею и стрелять с седла. Впрочем, как можно метать стрелы из столь нелепого перекошенного оружия, Зигфрид не представлял.

На боку всадника висел большой обшитый мехом колчан. Из-за пояса, заменявшего, по всей видимости, рыцарскую перевязь, торчали два чуть изогнутых меча в оплетённых шнурами ножнах. Оба крепились изгибом вверх. Один клинок — длинный, другой — короткий.

Доспех и одежда незнакомца были красного цвета с редкими синими вкраплениями. За спиной, к шлему и поясу была прицеплена ярко-алая накидка. Порывы ветра колыхали её будто плащ, заткнутый за ремень. Грудь и рукава всадника украшал незамысловатый герб в виде белого квадрата с дырой в центре.

Зигфрид не знал такого герба. Снаряжение, оружие и латы иноземного рыцаря тоже вызывали недоумение. Ничего подобного Зигфрид не видел даже у ханских послов. Но если этот лучник не из татар, кто же он тогда? Какому народу принадлежит? И чего хочет?

Незнакомец что-то прокричал. Язык был незнакомый. Голос, донёсшийся из-под рогатого шлема — властный, резкий, громкий. Всадник указал своим скособоченным луком на магический кристалл, потом ткнул в землю перед копытами коня. Требует отдать? А ведь похоже на то…

Зигфрид криво усмехнулся. Ишь, какой шустрый!

Но странно всё же: стрелок один, а как уверенно держится!

Или он здесь не один?

— К бою! — приказал Зигфрид.

Уступать свой трофей барон не собирался.

Зигфрид вскочил в седло. Рыцари вновь выстраивались по обе стороны от него. Оруженосцы, кнехты и стрелки вставали второй линией.

Чужак что-то коротко и гортанно выкрикнул.

В тот же миг, словно из-под земли, выросли человеческие фигуры, похожие на ожившие грибы. Полторы дюжины — никак не меньше. Невысокие люди в больших конусовидных касках, выскочили из-за скальных выступов и перегородили выход с плато.

Действительно, лучник оказался не один.

Пешие воины, правда, были вооружены и одеты попроще всадника. Шлемы с широкими полями, круглые кожаные нагрудники, да плотные тряпичные обмотки на ногах и руках — вот, собственно, и весь их доспех. В руках пешцы держали длинные крюкастые копья с плоскими ножевидными наконечниками. У некоторых были непривычные глазу алебарды, состоявшие из крепких шестов и широких наверший, напоминавших массивные изогнутые мечи.

Люди-грибы стояли неподвижно. Из-под стальных шляпок напряжённо смотрели плоские лица с узкими щёлочками глаз.

Нет, это точно не татары, решил Зигфрид. Татары, как правило, бьются конными. Впрочем, и от этого языческого отродья тоже ничего хорошего ждать не приходилось. Тот, который на коне — видимо, здешний рыцарь, и он настроен не самым дружелюбным образом. Пешцы, надо полагать, его кнехты. Ждут приказа…

Что ж, отряд чужаков невелик. А достойный противник — только один.

— Зарядить арбалеты, — велел Зигфрид.

Вновь заскрипели зарядные вороты тяжёлых самострелов. Долгое это дело. Пока натянут тетиву, пока вложат стрелу…

Чужеземный рыцарь тоже отдал какой-то приказ.

Воин, стоявший к конному лучнику ближе других, поднёс к губам странный округлый предмет.

Бурдюк? Кувшин? Нет — морская раковина. Только огромная, как пивная кружка в хорошем трактире. И что, интересно, язычники собираются с ней де…

Раковина взревела неожиданно громким трубным басом. Хриплый низкий звук заметался эхом, разнёсся над плато и ущельем, поднялся над отвесными скалами, перевалил через них, унёсся к далёким горным хребтам.